Мне снится, что я, спящая, открываю глаза. Вижу на углу кровати, поверх одеяла, два небольших (размером с визитки) листка бумаги. Они частично перекрывают друг друга, на них написано (или напечатано) несколько слов.
Кровать несколько раз мягко покачнулась из стороны в сторону, я даже полупроснулась от этого. Удивление медленно перерастает в беспокойство, и вот я уже стою, обуянная дикой паникой, в большой светлой комнате, где находятся мама* и сестра (видимые смутно). Отчаянно, в безмерном страхе кричу: «ЧТО ЭТО? ЧТО ЭТО?! ЧТО ПРОИСХОДИТ?!! ЭТО ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ?!!!» Мама и сестра неподвижны и молчаливы. Пытаюсь издать крик, точнее, он рвется из меня сам. После нескольких попыток исторгается дикий звериный рык, и я сразу же после этого (или от этого?) просыпаюсь - испытывая лишь чувство неловкости, если крик слышался вне моей комнаты.
Мне снится, что я СПЛЮ. Из прихожей доносится слабый шум. Просыпаюсь, в почти кромешной тьме определяю, что бродит будто бы гостящий у меня Петя. Выхожу к нему. Он непринужденно растянулся на полу, у входа в кухню, опершись спиной на дверной косяк - просто так, для удовольствия. Отчетливо вижу его лицо, светлое, безмятежное (тьма сменилась дневным светом, но внимание этого не фиксирует). Входим на кухню, садимся за стол. Говорю: «Вот ты все знаешь. В чем смысл жизни, конкретной, например, моей?» Петя молчит, потом задумчиво отвечает: «Может быть, именно в пятнадцатом». Он имеет в виду дату моего рождения (безотносительно к месяцу). Рассказываю про вычитанное где-то описание дискуссии о смысле жизни, которую вели несколько друзей (молодежь). Лишь один помалкивал, а когда спорщики иссякли, сказал, что вся штука в том, что никакого смысла в жизни нет. Что понятие «смысл жизни» выдумано для отвлечения людей от каких-то иных аспектов бытия. Мой рассказ бегло, условно визуализируется.
Мне снится, что я СПЛЮ. Сквозь сон чувствую легкие, почти невесомые шаги — кто-то пробирается по примыкающей к стене кромке моей кровати, к изголовью. Останавливается, обильно опрыскивает мою голову спреем. Лежу, не шевелясь, не открывая глаз. На ничтожный миг перехватывает дыхание. Задумываюсь о финале, который меня ожидает. Спокойно, деловито думаю о сопутствующей ему агонии, которую предстоит перенести, но никуда от этого не денешься. Чуть приоткрываю глаза - и без никаких эмоций обнаруживаю, что все это было лишь сном.
Невидимые Сущности что-то мне объясняют - терпеливо, неторопливо, доброжелательно. Подкрепляют объяснения демонстрацией опытов, видимых нерезко, в серых тонах. Просыпаюсь (ничего не запомнив) и снова засыпаю. Полупроснувшись, вижу промелькнувшее в стекле открытой створки окна (под которым стоит моя кушетка) отражение бесформенной дымчато-серой Сущности. Она мягко, бесшумно вылетает из комнаты. Полупроснувшись еще раз, вижу в этом же стекле отражение теребимых ветром веток стоящего за окном дерева. Решаю, что отражение Сущности могло почудиться, что на самом деле я и тогда видела отражение веток. Окончательно проснувшись поутру, присовокупляю к своим впечатлениям тот факт, что эта створка окна в действительности у меня всегда закрыта. А сейчас (при завершении изложения того, что произошло) вспомнилось, что на ночь я приспускаю жалюзи, оставляя незакрытой небольшую щель внизу, так что ветер мог теребить лишь край занавески.
Выхожу утром из комнаты унылой квартиры (общежития?), иду по общему коридору в туалет. Обнаруживаю, что я голая, поворачиваю обратно. Сон повторяется (с вариациями) несколько раз. Вариации касаются моей реакции на наготу (они запомнились не все). Один раз спокойно поворачиваю обратно. В другой раз так же спокойно прикрываю наготу оказавшимся в руках допотопным чайником. Записываю в блокнот содержание сна, помечаю, что он снится несколько дней подряд. Тут я просыпаюсь по-настоящему и случайно вдруг осознаю, что конспектирование сна приснилось.
Мне снится, что я СПЛЮ, просыпаюсь и конспектирую свежий сон, сама себе мысленно диктуя фразы. Запинаюсь на предлоге «о» - смотрю на него, он отчетливо видится. Когда оцепенение спадает и я готова продолжить запись, содержание сна из памяти улетучивается. Просыпаюсь, теперь уже по-настоящему, с нетронутым блокнотом.
Меня, спящую, легонько (не больно) цапнуло какое-то Существо. От неожиданности и удивления ойкаю. Видится (со стороны) темная, похожая на кошачью лапка с острым коготком, цапнувшим край моей нижней губы. Судя по положению лапки, Существо должно находиться на моей груди (я спала на спине), но ничего такого я не чувствовала.
Мне снится, что я СПЛЮ. Сквозь сон слышу шаги соседа (не приближающиеся к моей двери). Просыпаюсь, наполняюсь страхом, начинаю кричать. Получаются сдавленные «О-о-ой! О-о-ой!», перемежаемые почти беззвучными «Help me! Help me!» Сосед все бродит (почти бесшумно), страх нарастает, безостановочно кричу. Думаю, что в крайнем случае можно будет убежать через окно, спуститься вниз по веревке, привязав ее к трубам парового отопления. Для такого спуска потребуется сила и сноровка, каких у меня нет, уповаю на то, что, как известно, в экстремальных состояниях силы откуда-то берутся. Часть сознания занята этим вопросом, другая прислушивается к непрекращающимся шагам и заставляет кричать. Слышу, что сосед вошел к себе, ложится на кровать (стоящую у разделяющей наши комнаты стены), произносит, обращаясь ко мне, что-то успокоительное (по крайней мере, спокойное). Это подхлестывает страх, кричу еще сильней.
Мысленно повторяю (перед тем, как записать) только что приснившийся сон. Повторяю легко, подробно, и вдруг на одной из фраз буксую - процесс припоминания обрывается на полуслове. Просыпаюсь (теперь уже по-настоящему), мгновенно забыв все, что припоминала (неясно, было ли припоминаемое фикцией или действительно сном).
Сидим с Петей в задних рядах уставленной деревянными скамьями поляны. Рядом расположилось еще несколько человек (смутных черных фигур). Вслушиваюсь во что-то, мне снящееся, ловлю слова доносящегося слабыми порывами монолога, записываю в лежащий на коленях блокнот. Визуальный ряд снящегося, невнятный, бледно-серый, дислоцировался где-то на горизонте. Аудиальный, доносившийся оттуда же, воспринимался с трудом, но достаточно внятно. Глаза мои открыты, со стороны невозможно догадаться, что происходит (только Пете известно, в чем дело). Окружающие ничего не могут понять, и наверно из-за этого, то один, то другой протягивает руку, чтобы бесплотным касанием привлечь мое внимание. Молчаливым жестом даю понять, что занята. Прерываю запись, отлучаюсь. Снова оказываюсь на скамейке, продолжаю прерванное (поляна с врытыми в землю скамьями виделась сносно, вплоть до клочков полувытоптанной травы; Петя лишь ощущался; фрагмент монолога ухватился мной по пробуждении, но пока я соображала, что это такое, он из памяти улетучился).
Мне снится, что я СПЛЮ в своей реальной постели, и вдруг просыпаюсь, будто бы обмочив ее. В смятении убеждаюсь, что так оно и есть, вижу большое темное пятно на простыне. Стягиваю простыню, надеясь, что кушетка промокнуть не успела — и просыпаюсь, теперь уже по-настоящему, где с моей постелью все в порядке.
Мне снится, что я СПЛЮ (в одиночестве) в какой-то квартире. В нее украдкой проникает незнакомец. Сон показывает его, тихо бродящим по комнатам (дело присходит ночью, человек видится черным силуэтом). Просыпаюсь, не открывая глаз пытаюсь понять, что происходит. Далеко не сразу становится ясным, что в квартире посторонний. Каким-то образом вижу его, но никак не удается открыть глаза, чтобы убедиться в этом воочию. Долго и безуспешно борюсь сама с собой.
Мне снится, что я СПЛЮ. Молодая женщина читает мне текст. Догадываюсь, что таким образом, иносказательно, мне сообщается о предстоящей свадьбе. В тексте о свадьбах речь не идет, но было нечто, что я уловила и приняла за соответствующий намек (не проронив ни слова). Сон во сне заканчивается. Оказываюсь в квартире, где живут мужчина и эта женщина. Мужчина дает женщине текст, она садится и читает его, беспрестанно запинаясь. В тексте о свадьбах речь не идет, но по неуловимым намекам догадываюсь, что таким образом мне сообщается о предстоящей свадьбе. Тут же вспоминаю сон. Говорю заговорщикам, что могли бы и не стараться, так как я это уже видела во сне. Переходим в салон, бросается в глаза отсутствие ковра на полу. Мужчина говорит, что они решили после женитьбы перебраться в поселение «Окаявоя» и уже начали упаковывать вещи. Сон смутно, бегло показывает поселение. Вспоминаю, как они жаловались на трудности первого своего переезда. Учитывая, что у них сейчас больше вещей, спрашиваю: «Не боитесь снова переезжать?» Мужчина бормочет что-то оптимистичное. С сочувствием думаю, какая все же морока эти переезды. И тут до меня доходит, что всё это лишь СОН, и я просыпаюсь (пол в салоне виделся ясно, остальное - условней, в том числе персонажи, чьих лиц я не видела вообще).
Мне снится, что я СПЛЮ, и меня будит тихий стук во входную дверь. Чувствую, что это Петя, говорю: «Сейчас, сейчас». Лихорадочно соображаю, что лучше — вынудить Петю подождать за дверью (пока я буду одеваться) или открыть ему, юркнув в ванную (и вынудив ждать хотя бы в квартире). Решаю, что второй вариант вежливей — и просыпаюсь (по-настоящему).
Мне снится, что я СПЛЮ (в квартире на Рябинной улице). Чувствую сквозь сон запах мочи. Полупросыпаюсь, полагаю, что померещилось, запах не исчезает. Начинаю думать, что его заносит через открытое окно. Мысленно окидываю взором соседний дом, но запах так отчетлив, что никаким ветром такое занестись не может. Остается предположить, что это сделано умышленно, но и эта версия отвергается. Вхожу зачем-то в смежную комнату. Поперек подоконника открытого окна лежит соседский подросток. Свесив голову наружу, что-то с интересом рассматривает и мочится (не раздевшись, с чьей-то, как мне известно, санкции). Беспокоясь за содержимое ящиков своего шкафа, решаю подростка прогнать. Тяну его за ноги, приговаривая: «Эй, слазь! Небось ... а меня дома не было» (часть слов не запомнилась).
Мне снится, что я СПЛЮ. Сквозь сон слышу доносящийся через незакрытое окно свист. Непрекращающееся посвистывание вызывает беспокойство, просыпаюсь. Свист не исчезает, испытываю «начало страха» (так я сформулировала это состояние ночью в блокноте). Как следует проснувшись, слышу безобидный, совсем не похожий на свист шум воды газонной оросительной системы, страх тут же исчезает.
Действие происходит в квартире, где находится Гуру и его группа. Один из мужчин предлагает мне рассадить по клеткам нашу живность. В комнате на темном столе стоят, друг над другом, две одинаковые клетки. Мужчина сажает в верхнюю клетку крупную пухлую куропатку и запирает дверцу. Пухлое животное самостоятельно (привычно) заходит в нижнюю клетку, ее дверца лишь прикрывается (животное, как и куропатка, было светло-бежевым, в крапинку). Оказываюсь перед зеркалом, намереваясь (по указанию Гуру?) снять свою черную шапку. Вижу, что выступающая из под нее полоска волосяного покрова сбрита, решаю (из эстетических соображений), что без шапки появляться не стоит. На голове вместо шапки оказывается парик из прекрасных черных гладких волос, ниспадающих на лицо, оставляя неприкрытым левый глаз. Выгляжу потрясающе (не могу на себя налюбоваться). Не в силах не похвастаться, вхожу в комнату, где у правой стены, на низком старом диване сидит невысокий худощавый немолодой человек , наш Гуру. Говорю, что не могу ходить без шапки, потому что наголо острижена. Он заявляет , что в таком виде (в парике) я похожа на... (не запомнилось, на кого). Оказываюсь дома, в кровати. Сквозь сон чувствую, как кто-то мягко вспрыгивает на одеяло, осторожно ложится на ноги. Понимаю, что это наше животное, которое, как я вспоминаю, может в любое время выходить из клетки. Голень правой ноги чувствует вес зверюшки, ощущение не пропадает даже когда я начинаю медленно просыпаться (чуть ли не ожидая увидеть зверька наяву). Но открыв глаза убеждаюсь, что на одеяле никого нет (перья птицы, шерсть зверюшки и те части моей головы, на которые я направляла взгляд, виделись вживую). [см. сон №7718]
Красочный яркий активный сон, после которого я просыпаюсь и бегло его конспектирую. Исписала целую страницу и — проснулась, теперь уже по-настоящему, мгновенно забыв содержание сна.
Полупроснувшись, пытаюсь припомнить подробности позавчерашнего сна - финальной части, где я возилась с замком. Воссоздаю это в памяти, отчетливо вижу замок. Возникают мои, бессознательные фразы как реакция на увиденное (они запомнились неполностью): «Жалко, что ... я сама. Может быть, если бы...». [см. сон №6851]
Стою у прилавка кондитерской. Выполняющая мой заказ буфетчица говорит: «А ты знаешь, что сестра твоя занимается в очень престижной танцевальной секции?» Мне об этом неизвестно, но известно, что буфетчица любит (из благих побуждений) сообщать клиентам что-нибудь об их близких.
Обрывки мысленной фразы (неторопливым женским голосом): «...зеленью. ... оконная зелень». Смутно видится стоящий на подоконнике цветочный лоток со странного вида растением, похожим на приплюснутую румяную булочку. Из его сердцевины торчит что-то ярко-зеленое, напоминающее свежепроросшую курчавую траву.
Стою (снаружи) перед двухстворчатой сводчатой железной дверью, дергаю за щеколду, пытаюсь дверь открыть.
Университетский кампус (или Академгородок). Корпуса разбросаны по заросшему старыми деревьями пространству, где так хорошо чувствуется природа, просто природа. Группа научных сотрудников беседует под деревьями. Пожилой, по-мальчишески стройный мужчина в элегантном светлом костюме заговаривает о том, как молода может быть душа человека, достигшего сколь угодно преклонного возраста. Тон свидетельствует, что говорится о личном (очень личном). Я тоже нахожусь здесь, хотя не имею к этим людям отношения. Присутствую в непонятном качестве, будучи знакома с женщиной этой группы (она привела меня сюда). Вдруг вспоминаю, что не почистила зубы, в панике устремляюсь в поисках укромного угла. Натыкаюсь в кустах на источник воды, тщательно чищу зубы оказавшейся в руках зубной щеткой (она была даже в футляре). Заканчиваю туалет, внимание привлекается движением на периферии поля зрения, перевожу туда взгляд. На широкое крыльцо одного из корпусов выходит молодая красивая женщина, яркая брюнетка с броским макияжем, довольно упитанная, в черном платье с шипами, ремнями и прочим. Я увидела ее в тот момент, когда она шлепнулась на попу, поддерживаемая с двух сторон молодыми крепкими мужчинами. Еще два-три таких же, с аппаратурой для съемок, находятся рядом. Понимаю, что красотка — фотомодель. Плюхнувшись на крыльцо, она откидывается на спину, вытягивается в струнку, замирает. Как следует рассмотрев модель со всеми ее ремнями, пряжками и подтяжками, догадываюсь, что она в садо-мазохистском наряде. Мужчины, завершив съемки на крыльце, намереваются продолжить их где-то еще. Двое ухватывают модель за ноги и волокут с крыльца вниз. Тело модели, неподвижное и потому похожее на куклу, подпрыгивает на ступенях, вызывая у меня смятение.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (женским, похожим на детский, голосом): «...то среднюю полосу России закроют окончательно» (речь идет о части территории России).
Мысленная фраза (женским голосом): «То же замкнутая легенда».
Мысленная фраза: «Вдруг вижу — жена сидит, на пяльцах вышивает». Смутно, в серых тонах видится вышивающая на пяльцах женщина.
Коттедж моего детства, в котором живет семейство Камилы. Иду с ее младшими детьми купаться. По просьбе Додо приходится вернуться с полпути, чтобы взять другие купальные трусики для него и его братца. Мальчишки поют мини-песенку, немного скабрезную, про разные виды купальных трусиков. Песенка сопровождается клипом, где некоторые трусики сидят нормально, а некоторые прикрывают попки лишь наполовину. Бассейн располагается не во впадине, а — вопреки законам природы — вздымается горой (во сне это принималось как должное). Додо сходу устремляется туда, Ролл бросается в находяшийся слева широкий газон. Газон зарос густой травой, покрытой такими крупными, обильными каплями росы, что там действительно можно искупаться. Прошу все же Ролла присоединиться к Додо, потому что газон не может быть чистым из-за кошек и собак (это был финальный эпизод сна).
Выхожу из автобуса, решив оставшуюся часть пути проделать пешком. Иду почти наугад, узнаю одну из вывесок, понимаю, что нахожусь вблизи нужного места. Приободряюсь, сворачиваю в глубину квартала, с удовольствием топаю босиком по мелким белым камешкам, которыми усыпаны дорожки. Внимание привлекает что-то необычное на крыше одного из домов. На обращенной в мою сторону половине крутой двускатной черепичной крыши сидит кружком группа людей. На такой высоте и крутизне? Недоверчиво присматриваюсь (этого не может быть!) Но нет, они действительно сидят там с самым непринужденным видом. Точка созерцания поднимается на их уровень, теперь я вижу все до мельчайших подробностей. В центре круга - молодая женщина с младенцем на руках, по периметру расположились, то и дело перебираясь с места на место и даже пританцовывая, детишки постарше. Все выглядит так мирно, естественно, как на какой-нибудь поляне. Мне показалось, что они там празднуют День рождения.
Фрагмент мысленной тирады (издалека донесшимся неторопливым женским голосом): «...должно быть кнопочкой. Кнопочкой со значком. Чтобы...».
Стою перед зеркалом в ванной, повернув голову, приглаживаю волосы. Сзади они отросли неровно, думаю, что пора их подровнять (наяву в таком ракурсе можно себя увидеть только с помощью двух зеркал).
Мысленные фразы (женским голосом): «Почему вы говорите, чтоб я позвонила? А вы что делаете?»
Мысленная фраза, в которой чей-то нос сравнивался с некоей частью тела Приапа (образно уподоблялся ей в связи со своими габаритами). Смутно, в серых тонах видится большеносое человеческое лицо.
Мысленная фраза (женским голосом): «В шесть утра королева перестанет нестись» (откладывать яйца).
Ведется речь о пользе исправительных учреждений - в том смысле, что она хоть и мала, но несомненна.
Речь идет о зажигаемых в человеке СВЕЧАХ. Подчеркивается, что особенно важной является «четвертая Свеча».
В третьем сне луплю мухобойкой мачеху малышей, дурно с ними обращавшуюся. Помню детей и неотчетливые сведения о том, что они попали к жестокой мачехе. Помню, как нервничали бедные дети перед ее возвращением домой. При первых же признаках ее придирок к детям я налетела на нее и принялась лупить, вкладывая в удары всю свою силу и злость, удвоенные видом испуганных детей. Мачехе это не причиняет страданий - обряженная, на манер прошлого века, в пышные юбки и белоснежный фартук, она хоть и валялась во время экзекуции у меня в ногах, но не вопила, не стонала, не защищалась от ударов, и вообще была, как манекен. [см. сны №0062, 0063]
Мысленная фраза: «Контрольная работа «Я и мои ученики»».
Огромный, безупречно правильной формы купол, установленный на земле. Я (или мы) должны (или хотим) на него взобраться (или уже забираемся, или уже взобрались, не помню точно).
Валяющийся на полу смятый клок красочного листа (судя по виду, от инструкции к детской игре).
Мы с Петей (в отпуске?) снимаем часть избы семейства Икс. Темная, запущенная изба просторна, что не мешает хозяевам с невинным видом использовать для своих нужд и отведенную нам территорию. Я же всеми силами стремлюсь обособиться (все это происходит молча). Наткнувшись случайно на большой заброшенный чулан, решаю им воспользоваться, переношу туда кое-что из вещей и запираю на ключ. Но однажды обнаруживаю в чулане кучу хозяйских пожиток (перемешанных с нашими) и самих их в придачу (с привычным невинным видом). Обуянная неудовольствием, начинаю эвакуацию своих вещей, и так как их достаточно много, прошу помощи у находящегося тут же Пети. Он не торопится откликнуться на просьбу, я повторяю ее, добавляя, что эта комната не наша. Петя, не меняя положения, отвечает: «Если она не наша, зачем же ты закрывала ее на ключ?» И без того расстроенная, на миг отрываюсь от дела и раздраженно дергаю Петю за ухо (он был с студенческом возрасте, и виделся, как и хозяева, условно — в отличие от вещей, которые я безуспешно пыталась ухватить за раз).
Мысленный, с пробелом запомнившийся комментарий к короткому сну: «Так маленькая ... стала стеной, а стена — сценой». Речь идет о стене закулисного интерьера. На ней, как на сцене, самым естественным образом (как если бы она была горизонтальной) разыгрывается сценка с несколькими действующими лицами. Только сейчас (при изложении сна) до меня доходит, что актеры выглядели раз в десять меньше, чем им полагалось бы.
В светлом красочном четком сне что-то классифицирую.
Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «Если ... весь ... мир завопит от ужаса, завопит от боли и от ужаса».
Было слово - кажется, географическое название. Полусонное Я решило его не записывать, не захотело этого, и к утру слово забылось.
Моя психика расплывается. Стою в комнате (или больничной палате) у окна, на подоконнике моя тетрадь с записями, в тексте, написанном тонким красивым коричневым курсивом, все буквы разрушены - в каждой не хватает звена. Кто-то входит (навестить меня), спрашивает: «Что случилось?» Отворачиваюсь к окну, стремясь загородить тетрадь, и если не захлопнуть, то хотя бы перевернуть текстом вниз, а потом медленно, глядя на визитера, отвечаю: «Не знаю. Наверно, пробил мой час».
Мысленная фраза (спокойным глуховатым мужским голосом): «Сейчас выгонят оттуда за историческую мощность телевизора».
Мысленное двустишье: «Сняли корки с апельсина, я пришла из магазина».
Женщина спрашивает, знают ли ее слушатели, как нужно держать себя в тюрьме (имеется в виду психологический аспект гипотетической ситуации). Отвечаю (за всех?): «Нет». Женщина, покачав головой, дает понять, что такое знание необходимо любому человеку.
Мысленная фраза (женским голосом): «Если его не слушаешься, то послушаешься меня, понял?»
Мысленная фраза (ровным женским голосом): «Она сюда приехала безо всяких разговоров, без всего».
Смутно видится крупная светлая собака в просторной, обставленной темной мебелью гостинной. Собака неторопливо подходит к стоящему посреди комнаты низкому табурету и ставит на него передние лапы, напряженно выпрямив задние. Постояв так, покидает табурет, подходит к письменному столу, взгромождает передние лапы теперь на него.
Мысленные фразы: «Вот. И кому это надо?» (вопрос риторический).
День рождения Тимура. Десятки гостей молча сидят (как на собрании) на выставленных плотными рядами стульях, заполнивших почти все помещение. Лишь за последним рядом имеется свободное пространство, где я орудую шваброй. Закончив подметать, присаживаюсь в одном из задних рядов. В одном из передних рядов поднимается со своего места Тимур в новой красивой, оригинальной куртке. Вздымает руки, с возрастающим напряжением страстно вещает (как шаман). Слов не слышу, взираю на это со сложным чувством. Тимур потрясает руками, напряжение достигает апогея. Встает сидевшая справа от него жена — и вот Тимур уже возвышается над всеми, в горизонтальном положении, вниз лицом. Его держит на вытянутых руках, за ляжки, жена. Со словами «Синий-синий весь» она, не сходя с места, медленно, без усилий, разворачивает Тимура вправо и влево. Присматриваюсь к его голым ногам (он без брюк), ноги действительно отдают синевой (как у замерзшего человека). Тимур продолжает сотрясать руками и, повидимому, что-то произносить (по-прежнему не слышу ни звука). На обращенных в его сторону лицах читается туповатое недоумение. Воспринимаю происходящее с неодобрением, мне кажется это слишком уж запредельным. А оно продолжается, под неизменный рефрен «синий-синий весь, синий-синий весь» (пластиковые стулья и Тимур виделись вживую, у Тимура я не видела лица).
Нахожусь в гостях у семейства Мэнов, в лачуге. Мэны говорят, что в основном живут не здесь, а в большом городе, у бабушки, и что Лэр - глава компьютерной фирмы. Ничему не верю. Крашу (кажется, с помощью Вэллы) волосы. Взглянув в зеркало, почти не узнаю себя - волосы стали красивого рыжего цвета, с белой прядью надо лбом. Они густы и заплетены во множество косичек (на негритянский манер). Выгляжу совсем по-новому, мне это идет. Перед уходом еще раз подхожу к зеркалу — вижу тускло-серые длинные редкие, не поддающиеся расческе спутанные пряди.
Сумбурный, плохо запомнившийся сон. Мучаюсь с толстым задачником в руках, не в силах ничего решить. Отложив его, принимаюсь наводить порядок в просторном (в несколько этажей), окруженном садом доме. Все куда-то разошлись, я была там одна. Вдруг вижу, что несколько наших, в том числе молодой человек, возвращаются, почему-то украдкой, через окно. Подхожу узнать, в чем дело. Молодой человек объясняет, что с кем-то случились какие-то беды. Продолжая говорить, снимает со стены ружье, лезет с ним через окно наружу. Берусь за ружье, прошу молодого человека одуматься. Говорю, что этим он не поможет, только себя загубит, даже если кого-то и в самом деле следовало бы убить.
В финале сна с несколькими действующими лицами (среди которых была и я) несколько раз повторяется (дословно) одно и то же соображение (довод? факт?).
Мысленная фраза: «И после того только...», - решительно говорит женский голос, я подхватываю и завершаю фразу: «...как эти слова всё пропитают». Речь идет о Святых Словах, произнесение которых должно пропитать жилую комнату, смутно в этот миг показанную.
Извлекаю из клетки зверька, перемещаю в меньшую, передаю маме*. Мы собираемся на прогулку. Решаю заодно быстро почистить клетку, вытряхиваю крошки (похожие на крупицы гречневой каши). Чем больше вытряхиваю, тем больше их образуется. На земле, у крыльца, их уже солидная горка. Вижу на боковой стенке крыльца, почти у земли, небольшое круглое отверстие, с интересом осматриваю его. Продолжаю вытряхивать крошки. Отверстие плавно, незаметно превращается в пещерку. Крошки набиваются и туда, из глубины появляется маленькая аккуратная черно-белая мышь, копошится в груде крошек. Подтягивается еще несколько смутно видимых мышей. Не отрываю от них взгляда. Куча крошек вдруг начинает вздыматься мягкими, несильными толчками - будто какое-то Существо стремится пробиться на поверхность. Куча вздымается все выше, становится ясно, что Существо намного крупнее копошащихся в глубине пещерки мышей, и что оно вот-вот появится, пробьется. Зову маму, чтобы и она увидела это, прошу подойти тихо. Не внимая просьбе, мама громко топает, плавно и незаметно превратившись при этом в долговязого человека в темном костюме. Предостерегающе шепчу: «Тихо! Да тихо же!!»
Мысленно сообщается, что в «Новости сайта» введена (с незапомнившейся целью) сылка на сон «№7975».
Необычный сон, какое-то время державшийся в памяти, но к утру забывшийся.
Мысленные фразы (женскими голосами; адресованные третьему лицу): «Ну скажите». - «Скажите, с кем и на час это происходит».
Счищаю вилкой белые волокна, которыми обсыпан ком мясного фарша.
Мысленная фраза: "Крайний мир не для Ленина, праздников этих мест не хватает".
Мысленные фразы: «Дочь встала. Встала на ноге и получила специальность».
В финале сна ко мне подходит и что-то говорит (просит) кошка. Пересказываю это одной из женщин.
Мысленный диалог. «А потом мы созвонимся, я позвоню сюда». - «Нет, давайте я позвоню».
Начало мысленной фразы: «О Венеции...».
Сон про то, как на семейство Камилы навалились неприятности.
Мысленная фраза (быстрым женским голосом): «Ведь он же не знает, сколько человек попадется».
Фраза, завершившая сон: «Унесло часть жира и комнаты твоей».
Мысленная фраза: «Но ведь мама кое-что еще знает».
В конце сна среди персонажей появляется ребенок, сын незнакомого мне мужчины. Захотелось подойти к малышу. Бессловесно дается знать, что это невозможно — ребенок временно изъят, изолирован, в связи с тем, что его мать бросила семью, оставив сына на попечение отца.
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом): «...со мной соседка говорила. Ну, что-то говорила (о том), что я могу сказать».
Выхожу из комнаты многоэтажного общежития с голеньким (трех-четырехлетним) сынишкой на руках. Иду по пустому коридору, спохватываюсь, что нужно вернуться и одеть голыша. Он вдруг (прочитав мои мысли?) спокойно, серьезно возражает: «Я взрываюсь». Непонимающе переспрашиваю: «Что?» Он с тем же выражением повторяет: «Я взрываюсь». До меня доходит, что ребенку приспичило в туалет, и он образно дает это понять.
Мысленная, неполностью запомнившаяся, незавершенная фраза: «...где в поддающейся усами транжире...».
Мысленная, незавершенная фраза (убежденно): «Вы, конечно вы, с вашей стороны...».
Ко мне, живущей в многоэтажном общежитии, приезжает ненадолго Петя. Начались летние студенческие каникулы, он планирует съездить на море, а потом — в горы, покататься на лыжах. С Петей прибыла девушка-инструктор. Она держится обособленно, находится преимущественно в смежной комнате. Когда речь зашла о мере, сон показал его - далекое манящее, теплое живое море. Когда заговорили о горах, сон показал и их. Это были островерхие горы, покрытые снегом, на фоне которого темнели деревья. Поездка в горы стоит дорого (они находятся за границей), а кроме того необходимо дорогое лыжное снаряжение. Утром спрашиваю Петю, что приготовить на завтрак. Предлагаю яичницу, он не возражает. Бегло видятся ломтики аппетитного ржаного хлеба на кухонном столе. Наш разговор (или это только мои мысли?) крутится вокруг предстоящих поездок. Дороговизна поездки в горы акцентируется (в отвлеченной форме) неоднократно. Но меня если что и беспокоит, так лишь то, что горные лыжи Петя не освоил, и как бы он там с них не свалился. У Пети прекрасное, мягкое настроение. С полуулыбкой рассказывает, что в деканате, куда он зашел, чтобы ознакомиться с расписанием предстоящих занятий, сказали, что его группа не существует. «Представляете, не существует!» - с мягкой усмешкой говорит Петя. Деканат утверждает, что группа расформирована, так как родители студентов «отпустили вожжжи», перестали следить за учебой детей, и те перестали учиться. Отвечаю, что очень жаль, что Петя не знает, что это такое — учиться в классе, где все заинтересованы в учебе.
Мысленный, мне адресованный совет: «Ты должны выбросить из головы страшные мысли».
Негромкая мысленная фраза: «Э-э-э, может быть, мы найдем там?»
Мысленные, неполностью запомнившиеся фразы (деловым тоном): «Сегодня ... Если принять во внимание, что это наш накид, меньшим оказывается его влияние на ...». Речь идет о глобальном положении в масштабах страны или мира в целом («сегодня» - на данный момент; «его» - неблагоприятного расклада сил, обрисованного в первой фразе; «влияние» - кажущееся; «накид» - скрытая тактика, направленная на овладение ситуацией).
В старом просторном деревенском доме (с обнесенным забором участком) живет моя семья (сновидческая) и еще одна. Спускаюсь в большой аккуратный подвал. Приходит мысль, что сюда можно снести скопившиеся, не очень нужные вещи. Делюсь идеей с членами семьи, принимаемся за работу. Складываем коробки с ненужными вещами не в подвале, а в углу одной из не принадлежащих нам комнат. Думаю, что авось соседи не рассердятся, и что коробки нужно будет все же спустить в подвал. В этом сне старый темный (как изнутри, так и снаружи) дом контрастировал со светлым аккуратным подвалом; люди воспринимались условно, а коробки и прочее — сносно.
Мысленная, c незапомнившимся словом, незавершенная фраза (женским голосом): «Даже та ... юбка, которую я повесила, по его хотенью, прямо над его головой...» (на видном месте). Смутно видится вешалка с юбкой, которую угадываемая женщина вешает на полураскрытую дверцу платяного шкафа.
Мысленная фраза (голосом подростка): «Я сегодня дежурный».
Раскрытая подшивка ксерокопии реферативного издания, левая половина сшитых по краю листов подвернута под правую половину сборника.
Насекомое, длинными конечностями и манерой передвижения напоминающее паука, но совсем не паучьего, бледно-зеленого цвета рывками пересекает письменный стол. Прежде, чем успеваю среагировать, оно скрывается под раскрытой тетрадью.
Мысленные, с пробелами запомнившиеся фразы: «...и обзавелся ... Странно это. Действительно странно, когда здоровый молодой человек...» (фраза обрывается).
Осматриваем полученные из ателье (или магазина) новые костюмы. Мужчина привычно обнаруживает, что его костюм плохо отглажен. Неторопливо выворачивает на левую сторону брюки, демонстрирует типичные огрехи. На одной из штанин серия зеленых штрихов. Спрашиваю, что это, догадываюсь, что это следы раскройных меток, мужчина это подтверждает. Приступаем к глажке. Первой была, кажется, я, следующей - одна из женщин. Переживаю, что она опередила мужчину, который объяснял нам про огрехи.
Видится (сверху) шоссе, тянущееся по диагонали поля зрения. По правую его сторону - заросли невысокого густого ельника. Появляются (порознь) мужчина и женщина (ехавшие, как подразумевается, на машинах). Заметив что-то, вызвавшее их обеспокоенность, идут к ельнику. Оба тепло одеты, женщина на ходу натягивает перчатки. Судя по посерьезневшим лицам, в ельнике произошло ЧП.
Мысленное сообщение об изгнании семьи иноверцев. Видится расположенная на склоне часть деревни и две-три мужских фигуры в национальной одежде. Сообщение несет оттенок если не удовлетворения, то по крайней мере и не осуждения. Уловив это, говорю, что следует хотя бы посочувствовать изгоняемым, ведь они, в любом случае, прежде всего — люди.
