В изножье моей кровати висит большое чистое зеркало. С его помощью вижу (лежа в кровати) отражение своей приоткрытой двери и проходящего на кухню высокого мужчину.

Кто-то (возможно, я) режет на тонкие прозрачные ломтики (как копченую колбасу) большой кусок сырого мороженого мяса.

Дело происходит в моей комнате, на большой кровати. Лежу по центру, а сестра, обложившись книгами, у стены. Готовится к экзамену, уже ночь, она все не выключает радио. Переругиваюсь с ней, она уверяет, что радио ей помогает, не дает заснуть. Что-то рассказывает и засыпает, уронив голову на книги. За окном темень, хлопает входная дверь, кто-то входит в комнату и тихо выходит. Заканчивается сон мысленной (или просто записанной мной в блокнот) фразой: «Хозяин дома пришел и сказал выключить радио».

Мысленные фразы: «На два стакана. Разговор получается солидный».

Клочок мысленной фразы (спокойным женским голосом): «...иди, входы...».

Совершаю череду последовательных, вытекающих одно из другого действий. Процесс символически предстает в виде ломаной линии, состоящей из пяти одинаковых по длине звеньев, построение идет вправо и вниз (по часовой стрелке), образуя фрагмент правильного многоугольника (упоминание о многоугольнике приводится мной для наглядности).

Мысленные фразы (женским голосом): «Птица? Птица сидит на ветке, бегает (не шелохнувшись)» (слова в скобках не произнесены, но уже заготовлены).

Выхожу утром из спальни в салон гостиничного номера. На задней стене, от пола до потолка, широкая полоса неподвижных серых бабочек и насекомых. Отправляю за окно одну бабочку, вспоминаю, что опять забыла полить комнатные растения. Бегло, смутно видятся чашка с водой и цветочный горшок. Задумываюсь, как напоминать себе о поливке - может быть, держать у входной двери колбу с водой? Бегло видится входная дверь со стоящей около нее колбой с водой. Смотрю телевизор. Идет эротическая передача. Похожий на врача (или психолога) ведущий демонстрирует (это показано условно) свои яички, произносит длинное, замысловатое слово, обозначающее данную часть тела. Говорит, что слово переводится как «любимые». Добавляет, что у женщин есть нечто похожее. Обнажает свою грудь (женскую), прикасается к ней так же бережно и деликатно, как до этого к яичкам, доказывает, что и по названию эти органы в определенном смысле схожи (в поведении ведущего просматривается сугубо научный интерес). Следует еще несколько таких же безобидных эпизодов (в одном, например, я думала, что нужно зайти к кому-то в соседний гостиничный номер). А в финале грубоватый женский голос говорит мне, с напором, как бы подводя итог всему произошедшему: «Хорошо еще, что не убили, правда?»  Заторможенно пытаюсь вспомнить, убита я или нет. Сначала мне кажется, что убита, но потом каким-то образом понимаю, что я не убита, я жива.

Вхожу в нужное здание, с удивлением вижу, что теперь тут разместилось лечебное учреждение. Стройные женщины в белых халатах, редкие посетители в темной одежде, распахнутые двери кабинетов. Такое впечатление, что все здесь находится в стадии становления. Косвенно это подтверждается отсутствием вывески (которую я пыталась отыскать, чтобы определить, что это за клиника). Поворачиваю к выходу. Вижу в полу прямоугольное, вытянутое вдоль коридора углубление, заполненное темной водой. Неуверенно предполагаю, что оно декоративное. Каким-то образом падаю на миг, спиной, в эту темную воду. Думаю, что упав на свой портфель, почти не замочила одежду. Надеюсь, что не подцепила никакой заразы (кто знает, что это за вода). Пересекаю следующий коридор, попадаю в высокий зал. В центре громоздится странное сооружение (на мой несновидческий взгляд похожее на пляжный аттракцион). Это высокий блок искусственных островерхих горных пиков, пространство между которыми заполнено прозрачной голубоватой водой. Оказываюсь там, наверху, барахтаюсь в воде, выбираюсь на центральную площадку (не замочив одежды и не обратив на это внимания). Озираюсь, не представляя, как спуститься. Площадка мягко приходит в движение, ползет влево. С удивлением оглядываюсь, вижу внизу, за пультом управления, медсестру. Это она выводит моторизованную, как оказалось, площадку, чтобы дать мне возможность выйти. Просыпаюсь до того, как это произошло (все виделось вживую).

Случайно забредаю (через открытые ворота) на территорию исследовательского физического института. Вхожу в стоящий напротив ворот многоэтажный корпус. По просторному вестибюлю прохожу его насквозь, поднимаюсь на следующий этаж (все это совершается без какого-либо намерения). Оказываюсь в расположенной на этом этаже хирургии. Огромный светлый, тянущийся вдоль всего этажа холл отведен под операционную. Медленно иду, стараясь не смотреть по сторонам - вещи, там происходящие, ужасающи для неподготовленного человека. На низких, покрытых белоснежными простынями столах (сколоченных чуть ли не из старых досок) производятся ампутации, рассечение сиамских близнецов, чистка страшных ран и тому подобное. Медики работают деловито, привычно, молча. Вижу на полу ампутированную руку. Мгновенно отвожу взгляд, но образ какое-то время держится в сознании, что-то в нем заставляет подумать, что, возможно, это протез. Прохожу холл насквозь, у выхода ко мне обращается медсестра. Не разобрав фразы, решаю, что она просит что-то достать из стеклянного медицинского шкафа. Внимательно осматриваю его содержимое, вопрошающе оборачиваюсь к медсестре. Она говорит (на этот раз на английском), что посторонним находиться здесь запрещено. Отвечаю (по-английски), что зашла лишь на минуту. Выхожу из здания, иду к воротам. Путь преграждает участок, залитый тонким слоем желтоватой воды. Догадываюсь, что это дезинфицирующий раствор, спокойно ступаю в него, понимая, что это необходимо. Вода превращается в поток, по мере приближения к воротам все более глубокий и бурный. Он стремительно мчится, унося прочь, за ворота, потенциальную заразу, смытую с пола операционной (из которой я только что вышла). Мне известно, что он полностью сохраняет обеззараживающие свойства - только это и позволяет махнуть рукой на то, что жидкость вот-вот зальет мою обувь. Да и выбора не было — с территории иначе, чем через этот поток, не выйти. У ворот поток незаметно исчезает, девушка в белом халате просит помочь ей. Требуется склеить пару плоских элементов (похожих на детали детских конструкторов). Беру их, девушка осторожно выливает на место соединения клей из большой бутыли, сжимаю пальцами стык — и дело сделано. Девушка говорит, что я могу склеить таким образом любой длины цепочку и раскрасить ее яркими красками. Кивком головы указывает на этажерку, где в кювете высится груда подобных элементов. Раскрасить, говорит девушка, чтобы развлечь мою больную сестру. С недоумением отвечаю, что не смогу одна склеить, она заверяет, что поможет.

Мысленные фразы: «А меня сегодня на переменке петь учили. Я не знаю, хорошо это или плохо» (переменка имеется в виду школьная).

Мысленное сообщение о снятом американцами фильме под названием «Не утрать свою веру» (название повторилось несколько раз).

Окончание мысленной фразы (со спокойной угрозой): «...не то вашим конечностям будет плохо».

Рассказываю что-то Лесе. Она говорит: «Это еще что, а вот у моего сына в классе несколько учеников оказались лишними людьми». Объясняет, что школьная администрация признала лишними, подлежащими отбраковке несколько мальчиков с атипичными поведенческими (и/или психическими) характеристиками.

Женщина (возможно, Фуфу) говорит, что я должна поехать в командировку, а пока что мы выходим прогуляться. Забредаем далеко от дома, оказываемся на маленькой железнодорожной станции, видим приближающийся поезд. Женщина говорит, что на нем мы можем вернуться домой. Вхожу в вагон, она вдруг заявляет, что поезд идет к месту командировки, и велит туда отправляться. Выходка поражает несуразностью. Что касается того, что я отправляюсь в командировку без ничего, то это озадачивает лишь в первый миг - все необходимое можно будет купить на месте, деньги у меня при себе имеются.

Мысленная фраза (с двумя выпавшими словами): «Непременно съезди в ... столицу...».

Мысленная фраза: «Приходится признаваться в нарушении авторского права».

Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом, с раздражением): «Глупости какие об этих фотографиях, там наверху...».

Две длинные полки уставлены двумя моделями гипсовых раскрашенных котов (каждая — своей). На их фоне возникает мысленная фраза: «И я сам слышал, как он одного кота называет Иринка, а другого — Ирочка». Речь идет о владельце (или изготовителе) гипсовых котов. Женские имена он присвоил своим моделям. Каким-то образом известно (хоть и не упомянуто), что одну из моделей котов этот человек отождествляет с самим собой.

Мысленная фраза (женским голосом): «И до ста семи, и до семидесяти пяти».

Мысленная фраза (женским голосом, мрачновато): «Он мне сказал, что плохо?»

Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом, издалека): «Сказал, что больше так не будет — как только...».

Кладу на большую тарелку порцию жареного мяса.

Мысленные, с пробелами запомнившиеся фразы: «(Чтобы) не вырастить ... детей. (Чтобы) не вырастить детей без души» (речь идет о детских душах).

Иду с двумя спутницами (одна из которых что-то рассказывает) по светлому лесу с могучими высоким лиственными деревьями, под которыми растут папоротники и кое-где стоит чистая вода. Идем (вправо) то по левой обочине дорожки, то по папоротникам. В очередной раз выйдя на дорожку, вижу сидящую там крупную, с павлина, птицу. Перед ней, в условном, обозначенном несколькими зелеными ветками гнезде лежит большое белое яйцо. Подзываю спутниц, с любопытством рассматриваем яйцо (птица не выказывает беспокойства). Трогаемся дальше. Женщина продолжает что-то рассказывать, слушаю ее и вдруг поднимаюсь в воздух. Вытянув вперед руки и совершая телом волнообразные движения, ЛЕЧУ вдоль дорожки, на высоте в полтора-два метра. Лечу, не переставая удивляться и убеждая себя, что действительно лечу, а не зависла случайно, на миг, над землей. Снова оказываюсь около женщин. Они показывают компьютерные, в желто-коричневой гамме снимки летящего птенца, вылупившегося, будто бы, из виденного нами яйца. Птенец летит высоко в небе, рядом с диковинным летательным аппаратом, между которым и птенцом подразумевается какая-то связь. В правом верхнем углу снимков записаны компьютерным шрифтом, в шутливой форме звуки, будто бы издававшиеся птенцом при полете.

В незапомнившемся сне смеюсь, что-то напеваю.

Незапомнившийся сон про Додо, которому кто-то злонамеренно повредил голеностопный сустав.

Рена собирается в командировку в Москву. Спровоцированная услышанным (или поддавшись собственному импульсу), решаю к ней присоединиться. Не предупредив начальство, осуществляю задуманное. Вот мы уже в Москве, идем к месту назначения, за нами, в некотором отдалении, следует Окнес (наш сотрудник). Признаюсь Рене, что отправилась в Москву самовольно, по личному делу. Замечаю большой черный пистолет в своей руке. Решаю, что не стоит нести его в открытую, кладу в сумку. Рена дороги не знает, веду ее я. Путь непрост — вследствие ремонтных и строительных работ приходится форсировать и обходить всевозможные препятствия. Путь так петляет, что иду по наитию. Выбираемся на площадь, оглядываюсь, безуспешно взывая к памяти. Из ближайшего помпезного строения доносится сообщение: «Выход к Институту Стандартов". Понимаю, что строение является станцией метро, а упоминание Института Стандартов свидетельствует, что мы на правильном пути. Теперь перед нами простирается нормальная, прямая дорога, спокойно идем по ней. Рена останавливается, за ней останавливаюсь и я, опустив на землю сумки. Рена начинает их обыскивать. Справившись с ошеломлением, холодно говорю: «Мадам, вы...» (окончание не запомнилось). Справа подходит смутно видимый мужчина в темной одежде. Вмиг молча, непонятным образом пресекает деятельность Рены, возвращая ситуацию в нормальное русло (персонажи виделись условно, остальное — отчетливо).

Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (спокойным мужским голосом): «Вы еще там подольше подождите — я бы не сказал, что ...».

В финале сна говорю себе: «Черепаха Тортилла», и примитивно, в несколько штрихов рисую ее.

Мысленная фраза (неопределенным голосом, неопределенным тоном): «Перед уходом МЕССИИ».

Встреча бывших однокурсников (моментами кажущихся бывшими одноклассниками). Слушаем в актовом зале краткие сообщения о научной работе участников встречи. Мне интересней присматриваться к присутствующим, многих из которых не могу узнать. Входит странноватый, располневший мужчина, раздается пара фраз типа «А вот и наш Крапычев». Знаю, что ни на курсе, ни в классе не было человека с такой фамилией. Человек с такой фамилией существовал на одном из моих бывших мест работы, но тот выше, худощав, узколиц. Ясно вижу нелепую фигуру, дебильное лицо, и вдруг в в движении губ замечаю определенное сходство с известным мне Крапычевым. Подумаваю спросить, не родственники ли они. Внимание переключается на Люшу*. Не могу понять, зачем она заткнула уши затычками (соединенными черной металлической дугой). Люша наклоняется, нацепляет затычки на меня. Брезгливо содрогаюсь, но тут же с облегчением замечаю, что это другой комплект (а ее по-прежнему на ней). Непонимающе бормочу, что ничего в них не услышу. Люша отвечает, что эти затычки новые, и я могу вернуть их ей в следующую встречу нашего курса (все персонажи, кроме Крапычева, виделись условно).

Лежащий на кровати смуглый темноволосый, достаточно упитанный мужчина. Больной, в белой рубахе, он медленно, с трудом поворачивает, не открывая глаз, голову с правого бока на затылок. P.S. Сон был поразительно реалистичным.

Яркий красочный, натуралистичный сон, в первой половине которого угощаю нескольких незнакомых женщин. Сную между тесно стоящими столами, попутно забрасывая вопросами находящуюся тут же мадам Робин. Она отвечает все более кратко (повидимому теряя к ним интерес). Сон показывает ее округлившийся животик, переключаю внимание на него, она подтверждает, что ждет ребенка. Мысленно прикидываю, насколько третий малыш будет старше двух ее первых, успевших повзрослеть сыновей. Во второй половине сна мы, несколько человек, едем гуськом вдоль тротуара перерытой (в связи с ремонтными работами) улицы. Едем по одному, по двое на самоходных транспортных средствах типа самокатов (с широким деревянным полозом вместо колес). Едем довольно быстро и довольно плотно. Мне из-за широкой спины наездника первого самоката дорога не видна, приходится довольствоваться коротким отрезком под самым носом, что вынуждает находиться в состоянии неослабного внимания (и напряжения). Чудом справляюсь, в глубине души этому удивляясь. Сзади раздается голос мадам Робин: «Вероника, это ты харкнула?» Не запомнилось, обернулась ли я или сон сам показал едущего на четвертом самокате Юджина, стирающего со лба плевок (водителю этого самоката тоже досталось). Говорю: «Нет, я так не делаю» (не поступаю), последние четыре слова произношу уже проснувшись. (Надо знать мадам Робин, чтобы оценить, насколько грубое уличное слово «харкнула» не вяжется с мелодичным голосом интеллигентной мямли. Во сне это прошло мимо внимания, но наяву мне пришлось несколько раз приостанавливать описание сна, чтобы унять смех.)

Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (женским голосом): «...но, ой, ... Боже, получилось так страшно и некрасиво».

Меня выжили из отдела, вынужденно перехожу в другой. Через какое-то время сотрудники начинают ложно жаловаться на меня директору, утверждая, что ко мне, якобы, приходит много посторонних лиц. Директор оказывается у нас, слышу, как в соседней комнате  пара сотрудников плетет на меня наветы. Стоящая рядом со мной Рена спрашивает, не хочу ли я вернуться в старый отдел. Отвечаю (имея в виду и ее саму): «Но ведь вы меня выжили». Выходит директор, угощает идущих рядом с ним сотрудников конфетами. Оказываюсь около него, ожидая услышать его решение. Он пока что молчит и протягивает мне леденец на палочке, который я тут же сую в рот (на протяжении сна я сохраняла граничащее с безразличием спокойствие).

Мысленная фраза: «Идеалисты так говорят с нами, кто бы мог сказать острее». Появляется лист со светлым текстом.

Мысленная, неполностью запомнившаяся, незавершенная фраза: «Я, со своей ... отдала много сил и времени для изображения...» (речь идет о живописи).

Мысленная фраза: «Антиохий Фракий».

Мысленные фразы: «А как же еще (сказать)? Желтые матери слюни?» (слово в скобках подразумевается).

Подрядились в деревенскую семью помощниками по хозяйству, в данный момент задаем животным корм. Хозяева взбалмошно шумят по поводу того, что мы опять нарушаем процесс (хозяйка так распаляется, что выплескивает налитое нами в кормушки пойло). Перед каждым приемом пищи скот должен получать от нас порцию математических знаний (нечто вроде пищевой добавки, по представлению хозяев). Именно ради этого крестьяне и наняли нас (этими знаниями обладающих), и было непонятно, почему мы манкировали такой несложной обязанностью. Сон был нецветным, неотчетливым, мои сотоварищи лишь ощущались, рассерженная хозяйка виделась яснее. Крупные черные животные комплекцией напоминали свиней, пол в клетях тоже был черным. В этом сне вообще преобладали темные тона, однако сон не был мрачным, и, например, рассерженная хозяйка не влияла на наше спокойное расположение духа.

Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом, с тяжелым вздохом): «Ой, ... Делать теперь нечего».

Няня мальчика, простая женщина, добрая и добросовестная, все беспокоится, достаточно ли хорошо она ухаживает за своим подопечным.

Вхожу в свою комнату, замечаю какое-то движение на полу, около кровати, перевожу туда взгляд. Вижу осу, взмывшую в воздух после неудачного броска, и крупного паука, счастливо избежавшего нападения и теперь с отрешенным видом замершего на полу. Оса, погарцевав в воздухе, снова бросается на него, и после секундной борьбы вонзает в него жало. С зажатым в лапках пауком зависает под потолком (около голой, без абажура, лампочки), испытывая легкое отвращение от неприятного запаха, исходящего от разлагающегося под действием ее яда паука (комната и кровать виделись условно, остальное виделось и чувствовалось отчетливо).

Мысленная, незавершенная фраза: «И поскольку (от) польского соседа и Иван Целовича пришла просьба...». Фраза сопровождается неразборчивым изображением.

Мысленная фраза: «О, птица, безобразная до вариации с наговором!»

Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «...из которого исходили все лучи».

Мысленно произношу и почти одновременно вижу слово «Bilenid» (или что-то в этом роде).

Обрывки мысленной фразы: «Не ... обеднять его...».

У кромки воды (реки, озера или моря) стоит молодая, по-летнему одетая, нечетко видимая женщина. В ее опущенной руке — неподвижная, средней величины серебристая рыба с плоским, почти круглым телом. Женщина, не сходя с места, начинает вдруг неестественно размахивать рукой (делая вид, что рыба хочет вырваться?) На пасти рыбы видится темный металлический зажим, именно за него держит рыбу женщина, продолжающая нелепые взмахи. Все исчезает. Раздается дружелюбный зов (женским голосом): «Игуана! Игуана!»

Мысленная фраза (бодрым женским голосом): «Итак, квадратики изменили свое направление, стали знаками тоски» (речь идет о смысловом направлении). Квадратиками названы тонкие прямоугольные рамки, в которые (перед этим) заключались отдельные слова текста (и кажется, небольшие предметы). Рамки вычерчивались сами по себе.

Слабое, непродолжительное завывание как бы полярного ветра.

Иду по улице, меня обгоняет едущий по пустой проезжей части велосипедист. Случайно узнаю в нем Петю. Он, повидимому, не приметил меня, а я (от неожиданности?) его не окликнула. Смотрю заторможенно вслед, и когда он скрывается, спохватываюсь, почему он на велосипеде, где же его машина.

Упитанный мальчик лет семи в темных шортах с длинными лямками, босой. Он упирается руками о край дивана, чуть приподнимается и усаживается поглубже, к самой спинке.

Мысленная, неторопливо произнесенная фраза: «Получение борьбы от сахарного диабёта».

Приезжаю в гости к сестре. Она с мужем живет в колхозе, где старые темные избы и жирная рыхлая, ничем не засаженная черная земля. Гуляем по голому полю, они рассказывают, что у них была овчарка, которую они по какой-то причине вынуждены были куда-то деть. Появляется симпатичный щенок-подросток той же породы. Они говорят, что это их щенок, и какой он славный, милый - нет, он не от той овчарки. И снова о том, какой он славный. Вкрадчиво, елейными голосами предлагают щенка мне. В моих руках оказывается обрывок веревки, к которой привязан щенок, иду с ним по черной рыхлой земле. Спохватываюсь, что щенок привяжет меня к дому, придется менять образ жизни, к чему я не готова (и не вижу в этом нужды). Поворачиваю обратно, говорю, что брать щенка передумала. Сестра с мужем грубо набрасываются на меня. Поначалу опешив, беру себя в руки. Холодно заявляю, что раз они, безо всякого основания, позволяют себе такое, я знать их не хочу. Выпускаю из рук поводок и, не удержавшись, швыряю им вслед пару темных бесформенных диванных подушек, непонятным образом оказавшихся у меня и принадлежащих тем, в кого я их запустила (сестра и ее муж лишь ощущались, а щенок, жирная земля и подушки виделись ясно).

Мысленная фраза (мужским голосом, спокойно, с расстановкой): «Я не говорю про СНЫ, которые лежат, вот они, все здесь, без остатка» (сны подразумеваются мои, но имеется в виду, что дело совсем не в них).

Мысленный диалог (женскими голосами). Издалека, вяло: «Все равно. У вас было лучше».   -  Энергично: «У вас было лучше, чем вообще».

Мысленно, бессловесно сообщается, что энергия отрицательных человеческих эмоций используется некими Сущностями. Все устроено так, чтобы создать у людей впечатление, что они не могут изменить ситуацию. Смутно видится незамкнутый густо-серый тор.

Мысленные фразы (хрипловатым женским голосом): «И родители. Все родители оставляют в п(окое)...» (фраза обрывается).

Мысленное слово (как ответ на вопрос): «Размочить!»

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Художник ... взлет крыла, чтобы восстановить, как это произошло у Икара».

Мысленная фраза (неприятным, осуждающим женским голосом): «И то, нашла себе».

Смотрю на свой лист с записью снов, аккуратно ставлю пропущенный значок в начале одного из описаний.

Мысленная, неполностью запомнившаяся, неторопливая фраза: «Без разрушения соборов и сталкивания вниз...». Смутно, в темных тонах видится верхняя часть старинного (культового?) здания. С кромки его крыши неправдоподобно медленно падает крупное архитектурное украшение (оно видится с уровня крыши).

Однократная трель моего мобильника.

Дело происходит в квартире, где живем мы трое - я, мой муж и наш маленький ребенок (сновидческие). Вхожу в большую комнату, разделенную на функциональные зоны. Слева вижу мужа с незнакомым мне мужчиной, справа стоит в кроватке наш малыш. Оправившись от легкого замешательства, вызванного неожиданным визитером, иду к своему столу, берусь за прерванную работу. Муж подводит гостя, рассказывает про мое, как он выразился, «царство», где я занимаюсь поделками и где всегда аккуратно и чисто, как я сама. «Чиста, как свежий зуб в пустыне», - говорит с подтекстом муж. Сон бегло показывает белоснежный непорочный молочный зуб среди песков пустыни. Муж с гостем удаляются в смежную, левую комнату, я продолжаю работу. Чувствую, что кто-то тихо выходит оттуда, медленно приближается, останавливается у моего стола. Думая, что это муж, поворачиваю, не отрываясь от дела, голову. Вижу не мужа, а его гостя. Он смотрит на меня и медленно, многозначительно (призывно) улыбается. Отвечаю такой же улыбкой, что создает двусмысленную атмосферу. Этим заканчивается полупризрачный, в темноватых тонах сон, в котором я не видела ничьих лиц. Сон, в котором все происходило в замедленном темпе, как бы с подтекстом. Тон мужа в последней фразе свидетельствовал о некотором отчуждении, вызванном, возможно, моей чрезмерной аккуратностью и непорочностью. Я же сама отчуждения (как, впрочем, и тяги) к членам своей семьи не испытывала. Была, как и наш ребенок, повидимому, натурой самодостаточной. И только улыбка гостя пробудила во мне нечто, до тех пор неведомое.

Оказываюсь в населенном пункте, рельеф которого изобилует покатыми неровностями (разной крутизны и высоты). Дома, улицы, дворики изобретательно вписаны в необычное, тесноватое пространство. В одном месте проход затрудняет больничная каталка. Решаю (не для себя, а для других) куда-нибудь ее переместить. Покатые неровности не позволяют нигде ее приткнуть. В конце концов возле одного дома нахожу для нее место, но жильцы мягко протестуют. Спокойные, в светлой одежде, тоже покатые, как внешне, так и внутренне (то есть без острых углов), они не реагируют на мои объяснения. Говорят, что стоянка около их дома платная. А я все пытаюсь объясниться. Обращаюсь теперь к вышедшему из дома плотному мужчине с полотенцем в руках. Он отвечает, что не может сейчас разговаривать, поскольку «уже десять часов вечера» и ему «пора спать». Вот, он идет умываться перед сном, добавляет он, указывая на полотенце. Заявляю, что каталка принадлежит армии (понятия не имею, с чего я это взяла). Поскольку не помогает и это, остается повернуть обратно.

Мысленные фразы (оживленным женским голосом): «Как интересно получается — есть еще люди, которые верят в это. Которые верят...» (фраза обрывается). Смутно видится стройная молодая женщина с полным любопытства, любознательным лицом.

Просторный незамкнутый двор жилого квартала. Нас заставляют изрядно поволноваться полуприрученные тигр и тигрица, периодически принимающиеся (без неистовства) нас преследовать. Мы вынуждены убегать, шмыгая в попадающиеся на глаза укрытия. Убегаем стремительно, но не в состоянии неконтролируемой паники (во сне я анализировала эту ситуацию). Сон был не цветным, люди виделись условно, в темных тонах, а животные - хоть и тоже темными, но полными жизни, лишенными агрессии, гибкими, красивыми созданиями.

Читаю тест на левой странице книги с плотными белыми листами, отчеркиваю два абзаца.

Мысленная фраза (глуховатым женским голосом, задумчиво): «Меня уже ничего не пугает — ни твоя злоба, ни твоя беззлобность».

Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом): «Узнав о моей матери, что она (мать) сошла с ума, он...».

Мысленная фраза: «Уже вкусившая плоды цивилизации». Видится асимметричный плед (или пончо) с бахромой.

Действие разворачивается частично в квартире, частично на лестничной площадке многоэтажного дома, где происходят обыденные вещи. В финале меня слегка удивляет Нэл. Столкнувшись со мной на лестничной площадке, он просит оценить, не слишком ли мало количество мочи, которое он должен сдать на анализ. Протягивает стеклянную банку, на дне видится тонкий слой желтоватой жидкости и два-три белых ломтика редиски. Говорю, что жидкости должно хватить.

Мысленные фразы (женскими голосами).  Бормотание: "У сАмого...",  "У сАмого...".  - Четко: «Почти у самого (конца), говорят» (за слово в скобках не ручаюсь).

Мысленный диалог (женскими голосами). Спокойно: «Только когда она рассердилась».  -  Эмоционально: «Когда она рассердится...» (фраза обрывается).

Мысленные фразы (мужским голосом): «Мне опять подбили глаз», - констатируется спокойно, философски, и с детской запальчивостью добавляется: «Эти членские мальчишки...» (фраза обрывается).

Мысленная, незавершенная фраза: «Это всё ни о чем...».

Бродим классом по летним улицам, возможно, это - выпускной вечер. Класс петин, Петя отсутствует, я являюсь их соученицей.