Мама* излагает по телефону свою проблему. Проходя мимо ее комнаты, вижу, как вольготно устроилась она в уголке дивана, настроившись на длинный разговор. Так и подмывало сделать замечание, чтобы она не злоупотребляла временем официального лица, но я удержалась. Монолог начинается с того, что у нее не приняли какую-то жалобу, а потом (в развитие темы?) выливается в странный рассказ. Это длинная, начавшая визуализироваться история о действиях группы облаченных в темную одежду лиц. Запомнилось, что в финале они несли извлеченные из рыхлой земли человеческие тела (тоже в темной одежде). Шествие медленно двигалось в постепенно сгущающихся сумерках. [см. сон №3270]
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза, произнесенная мамой* по поводу ее рассказа из предыдущего сна: «Моя ... вслед за следователем я убеждаюсь, что все это - правда». [см. сон №3269]
Завершение длинной сентенции: «...ты обязан развивать чувство Любви и Света». Содержащая перечень основополагающих обязанностей, она формально адресована конкретному неслуху, но по сути обращена ко всем (местоимение «ты» в данном случае собирательное). «Ты» - это каждая из одушевленных мыслящих Сущностей, не вполне самостоятельных, нуждающихся в руководстве. Все они маленькие, одинаковые и выглядят как какие-то элементы (может быть, это были клетки?) Они столпились вокруг высокого, похожего на человека, высокоразвитого Существа (букашки в сравнении с ним). Он разговаривал с ними мягким, терпеливым тоном Учителя. Его длинная тирада непостижимым образом одновременно (синхронно) извлекалась мной из глубинного Источника. Я вытягивала ее с напряжением - ее, готовую каждое мгновение прерваться, разорваться. Она имела вид натянутой нити, и проходя через мою голову, облекалась в слова. Я мысленно произносила их, натужившись, торопливо, чтобы успеть вытянуть побольше, пока не реализовалась угроза обрыва нити. Угроза казалось неизбежной настолько, что я все удивлялась, почему этого еще не произошло. Но этого так и не произошло. Я вытягивала нить, не прикасаясь к ней, просто напряжением воли, а произносимое мной и Учителем было одним и тем же и сливалось воедино (визуальный ряд был нечетким, персонажи воспринимались смутно). [см. сон №3335]
Если предыдущий сон основывался на (оставшемся за рамками) непослушании, то этот похож на обычный урок (ночью я записала также слово «СКАЗКА», сопроводив его вопросительным знаком). Учениками были похожие на предыдущих одушевленные мыслящие, на вполне самостоятельные Сущности, урок вела похожая на женщину Учительница, мягкая и терпеливая. Занятие посвящено строению — царства? организма? - и, в частности, множеству видов имеющихся там дорог, самых невероятных. Рассказывая о них, Учительница снимает со стеллажа соответствующие макеты, нечто вроде грубо выделанных темных покоробленных шкур. На них смоделированы рельефы, по которым узкими полосками тянутся фрагменты дорог. Об одном из типов дорог, как о самом удивительном, Учительница рассказывает с нажимом, привлекая для наглядности образец. Эту липкую дорогу она называет «медово-...» (вторая часть определения не запомнилась). В какой-то момент Учительница делает мягкое замечание тем, кто не желает следовать правилам (отвлекается): «...поэтому встаньте и отойдите в сторону». Визуальный ряд сна был нечетким. Просыпаюсь, конспектирую сон. Начиная снова засыпать, высказываю кому-то желание понять, чтО это было. Мне обещают встречу с Существами обоих снов. [см. сон №3334]
Смутно видятся сидящие за круглым столом игроки в карты. «Вероника, у нас есть другая колода карт?» - задается мне мысленный вопрос. Не присутствуя в этом эпизоде, мысленно отвечаю, что есть, но не у этих, сидящих за столом людей, а у кого-то другого. Просыпаясь после своего ответа, преисполняюсь абсолютно РЕАЛЬНЫМ представлением, что вопрос по поводу карт задал мне не кто иной, как сам СОН. Получается, что Сон — это не только какое-либо содержание (не только объект), но это еще и какая-то Сущность (субъект), стоящая за содержанием и способная вступать в контакт со сновидцем. [см. сон №7674]
Нахожусь в командировке, стою перед чиновником, грузным, бесформенным бюрократом, выслушиваю перечень заданий. Чиновник что-то обговаривает по телефону, передает трубку мне. В речи молодого женского голоса несколько раз проскальзывает имя «Вероника», отношу его на свой счет. Спохватываюсь, что давно уже не Вероника (по возрасту), речь, вероятно, о ком-то другом, вплетенном в канву моих заданий. Воспринимаю эту часть сообщения в ином ракурсе. К концу монолога становится ясно, что имелась в виду все же я. Повесив трубку, рассказываю чиновнику о коллизиях с восприятием своего имени. [см. сон №3420]
Обрывки мысленной фразы (моей): «Ни за что я не ... бы ... а также...». Начало фразы является итогом размышлений по поводу приснившейся в предыдущем сне (но не воспринимаемой как сон) командировки. Говорю себе, что не пошла бы на совершение каких-то действий, если бы меня принуждали к этому в командировке. Второй половиной фразы говорю себе, что не подчинилась бы никаким деструктивным (по отношению к моей личности и к моей жизни) указаниям, от кого бы они ни исходили. [см. сон №3419]
Иду по Проспекту, в кино. Праздник (или народное гулянье) преобразил Проспект. Он светел от неглубокого, подтаивающего снега, на фоне которого все видится так контрастно. Молодежь (организовавшая празднество) украсила Проспект пантомимическими сценками. Арлекины и Паяцы замерли в неожиданных позах перед входом в балаганный шатер (похожий на армейскую палатку). Яркие, сочных цветов костюмы неописуемы на фоне белого снега. Обряженная в костюм Куклы девушка неподвижно сидит по-турецки, слева от входа в шатер, прямо на мокром снегу (поражаюсь ее выдержке). Музыканты в старинных серебристых костюмах и длинных напудренных париках с буклями грациозно расположились у столика, как бы (беззвучно) музицируя. Все удивительно, восхитительно, необыкновенно. Пробираясь среди полупризрачной толпы гуляющих, стараюсь запомнить как можно больше, чтобы пересказать Пете. Незаметно все исчезает. Высоко вверху возникает мысленная фраза: «Она не знает, как (уничтожают) мОрок — бередя, можно изжить его» (слово в скобках, возможно, является синонимом произнесенного). Речь идет о моем состоянии. Констатируется, что я случайно, неосознанно избавилась от наведенного было мОрока. Неумышленно избавилась от него упомянутым способом - бередя что-то, со мной случившееся, и пытаясь понять, что это было такое. [см. сон №3438]
Засыпая, пытаюсь припомнить подробности предыдущего, только что законспектированного сна, особенно восстановить воспринятую мысленную фразу. Медленно предстает смутная, не в цвете, густая шарообразная крона дерева со множеством голых ветвей и несколькими перепархивающими с ветки на ветку птицами. [см. сон №3437]
Мысленно возвращаюсь к предыдущему сну, пытаюсь восстановить в памяти фразы. Фразы (не могу сказать, те же ли самые) мысленно произносятся кем-то невидимым. Полупроснувшись, повторяю их, засыпаю. К утру остаются в памяти хвостики двух: «...она моя мать» и «...я должен всё знать». Делаю вывод, это они не могут быть фразами предыдущего сна, - те велись не от первого лица. [см. сон №3479]
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «И все же они должны делать ставку на ... чем на «нету выхода»». Речь идет о том, что следует заменить пораженческую установку на оптимистичную. Фраза является комментарием (или инструкцией) к первому из снов этой ночи - повидимому, мной запомнилось лишь его окончание. [см. сон №3504]
Живу в большой коммунальной квартире, деля ее с молоденькими девушками. Между нами нет ничего общего, но атмосфера мирная. Туалет находится в просторном, с высоким потолком, неуютном помещении. Однажды с удивлением вижу там массу нового. Одна стена выкрашена (неумело) в темный цвет. Неподалеку от унитаза красуется самодельная художественная композиция (коробка из-под обуви с непонятным содержимым). Кафельный пол частично вымыт, частично покрыт тонким слоем чистой воды. Были и еще какие-то изменения, которые, на мой взгляд, если и не прибавляли уюта, то по крайней мере демонстрировали стремление к таковому. Выясняется, что это дело рук девушек. Главным в этом сне было, пожалуй, лояльное сосуществование разных типов людей. Один олицетворяли молоденькие девушки, другой — более зрелая я. И если девушки были похожи на всех девушек их возраста, живущих сиюминутным и касающимся только их самих, то я была во сне гораздо более нейтральной и терпимой к Другим, чем наяву. [см. сон №3584]
При проведении земляных работ на заводской территории случайно обнаружились подземные немецкие служебные корпуса (оставшиеся со времен Второй мировой войны). Теперь по ним (каким-то образом оказавшимся на поверхности) с любопытством бродят сотрудники завода. Обращаю внимание на поразительно сохранившуюся новую светлую мебель и множество ярких разноцветных безделушек на канцелярских шкафах и внутри них. Снаружи корпуса выглядят мрачными, темными, старыми, и от этого внутреннее убранство кажется еще более непостижимым. Любуюсь безделушками, так и подмывает взять что-нибудь. Останавливает осознание, что этого делать не следует, поскольку «эти вещи, кому-то раньше принадлежавшие, являются носителями чужой, а значит, не исключено, что плохой энергетики». Кто-то говорит, что бухгалтерша натаскала уйму всего из этих корпусов, и что в администрации по этому поводу сказали (окончание не запомнилось): «Мы ее теперь не будем...». [см. сон №3752]
Демонстрируется процесс усвоения пищи (неизреченное слово «пища» воспринято мной из сна). Имеется в виду полупрозрачный светлый поток (энергии? излучения?) Он поступает сверху, чуть отклоняясь влево от вертикали, и входит в тело человека через кожный покров в области правого плечевого сустава. Человек (или искусно выполненный манекен?) стоит спиной, по пояс обнаженным. Подробно, неспешно демонстрируется и объясняется, что и как происходит при этом в организме. [см. сон №3813]
Большая темноватая захламленная комната. Стою в петиной зоне - его спальное место, заваленная чем-то тумбочка и еще какие-то вещи находятся у задней стены. Прошу Петю выйти из комнаты, спрашиваю, не возражает ли он, если я кое-что у него спрошу. Он мнется. Успокаиваю, объясняю, что мое сознание не всегда воспринимает то, что мне говорят. Вот я и хочу всего лишь кое-что переспросить. Петя готовится выйти. Прошу его выключить радио (чтобы оно не мешало спящему в дальнем конце комнаты человеку). Небольшой черный транзисторный приемник стоит на петиной тумбочке, Петя протягивает руку, сдвигает рычажок. Радио умолкает, но тут же возобновляет работу. Даже во сне я не смогла бы, наверно, сказать, какого рода звуки издавало это радио — была ли это музыка, речь или пение, но работало оно громко (не уловился момент, с которого вошел в сон работающий радиоприемник, это произошло как-то незаметно). Еще раз прошу выключить радио, Петя повторяет свой жест, а приемник — свою реакцию. Раздражаясь, требую выключить радио все более строгим тоном. Петя каждый раз привычным, заученным движением сдвигает рычажок, но радио каждый раз замолкает лишь на миг. Выведенная из себя, рявкаю: «Выключи радио!!» Этим заканчивается сон, таящий, на мой несновидческой взгляд, загадку. Ведь я отчетливо видела, как Петя выключал радио, и оно ведь замолкало (на миг). Почему же гнев выплеснулся на Петю, да еще в такой грубой форме - наяву, насколько я помню, мне ни разу не приходилось повышать на сына голос. [см. сон №3827]
Книжная витрина с рекламой руководства по написанию пьес.
Сон, в котором фигурировали Арамис, три раздела промышленного (практического) электричества и некий старожил. Я обидела старожила насмешками, а заметив, что он не на шутку расстроен, принялась утешать и извиняться.
Мысленное восклицание (как реакция на рассказ или перечисление): «А яблок нету! Забудьте о яблоках!»
Зрительно, буква за буквой, возникает фраза: «Прошел здесь — только ты».
Мысленная фраза: «Саламит хель щан мабуть».
Мысленная фраза (женским голосом, обличающе): «И вы считаете это нормальным?» (речь идет о неправдоподобно малом количестве стариков, нуждающихся в помощи в зимний период).
Прочти всю комнату занимает ломящийся от угощений стол, за которым тесно сидит множество народу. У левой стены нашлось место черному кожаному дивану, вплотную к нему стоят стулья, сижу на одном из них. Входит пожилая женщина с малышом, уступаю им место. Со словами «А я могу еще и тут сесть» перебираюсь на свободный стул за ними. Приходит еще кто-то. Со словами «А я могу еще и тут сесть» сажусь на краешек дивана. Кто-то говорит: «Если еще Эли и Маян приедут, они сядут тут» (на занятом мной краешке). Значит, придется пересаживаться еще раз (все люди, кроме женщины с малышом, виделись в этом нецветном сне условно).
Смутно видимый автобус осторожно объезжает торец поребрика, разделяющего два шоссе. Благополучно завершив меневр, с облегчением пускается дальше.
Мысленная фраза (женским голосом, с возмущением): «Это еще что такое?»
Это было испытанием для меня — пройти от старта к финишу по пространству, окутанному серой туманообразной средой. Вхожу справа и должна, как по лабиринту, бродить, ничего не видя, в поисках неизвестно где расположенного выхода. Выхожу к нему, преодолев туманное пространство без особых усилий. Выход оказался слева, он обозначен парой невысоких, похожих на жезлы стоек цвета алой крови. Пройдя между ними, вспоминаю, что в оставшейся за спиной туманообразной среде в нескольких местах были расставлены (как вехи?) подобные жезлы цвета не алой, а темной крови. Мельком вижу их мысленным взором в непроницаемой толще серой среды. P.S. Мое ночное Я не захотело записывать сон, но содержание упорно держалось в памяти.
На боковой поверхности серой бетонной стены сидит маленькая, с воробья, птица. Непонятно, как она может сидеть на гладкой вертикальной поверхности, но она непринужденно сидит там, и даже зевает, изо всех сил раскрыв клювик.
Прихожу в гости к одной из приятельниц (реальных, не запомнилось, к кому именно). Она будто бы живет на Рябинной улице, сон показал ее (не существующий наяву) дом — красивый, уютный, из овальных окон которого льется теплый мягкий свет. Разговор наш касался (в числе прочего) того, каким образом приятельница получила здесь жилье.
Смутно видимая кошка идет по забору, которым обнесена часть обширного пространства, покрытого рыхлой безжизненной землей.
Мысленные фразы: «Ну-ка, встань сюда. Ты не видишь, что молоденькая идет? Обдь» (этим булькающим звуком тирада завершается).
Два предупредительных авторитетных мысленных совета: «Не принимайте близко к сердцу. Не принимайте за окончательное решение». Бессловесно разъясняется, что советы являются равноценными, следуют во времени не последовательно, а параллельно, одновременно. Смутно предстает пара расплывчатых серых строк текста (этих двух фраз). Они начинаются на одной стартовой линии (слева), и идут одна под другой, параллельно друг другу.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Ну, а о том, что ... я и не думал, даже не знаю, чё делать-то надо». Смутно видится молодой человек, автор фразы.
Легким взмахом карандаша зачеркиваю последнее слово первой из двух фраз. Обращаю внимание, что вторая фраза начинается с этого же слова.
Мысленные рассуждения о соотношении Сил (не физических) и о картах Таро. Начиная просыпаться, думаю: «Откуда я знаю про карты Таро?» (имеется в виду знание сути карт, умение с ними работать).
В большой, заполненной людьми аудитории предстоит дискуссия на тему завершившегося семинара. Исписанная формулами доска, в беспорядке расставленные столы и стулья, на которых (и на тех и на других) сидят слушатели. Ведущий открывает заседание, предлагает желающим выступить. Поднимаюсь с места, докладываю о проведенных моей группой работах (тема относится к сложной отрасли науки, незнакомой мне наяву). Веду сообщение легко, с юмором, только все чаще перемежаю речь междометиями (типа «э-э-э» и «м-м-м»). Встает следующий оратор. Прежде чем он успевает сказать хоть слово, несколько слушателей просят его говорить более собранно, без междометий, не так, как предыдущий докладчик (называется мое имя, но это не мое нынешнее реальное имя). Аудитория сдержанным протестующим гомоном дает понять, что сообщение предыдущего докладчика было построено интересно и не заслуживает даже такой ничтожной критики.
Смутно, в серых тонах видится малыш, приближающийся к уличному ларьку. У ребенка сосредоточенный вид, руки по-наполеоновски сложены на груди. Он останавливается, величественно вскидывает голову, устремляет на ларек грозный взгляд. Из ларька на ребенка смотрит, пригнувшись, рослый мужчина. Его правая рука с безвольно опущенной кистью робким указующим жестом направлена в сторону мальчика.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (с юношеским апломбом): «...а кончается тем, что встрепенешься, и будет, в конечном счете, без конца». Видится молоденькая девушка, которой будто бы принадлежит сказанное.
Мысленная фраза (женским голосом): «Такая (вот) тетрадка — если вы увидите, такая желтенькая» (кажется, речь идет о потерявшейся тетради; за слово в скобках не ручаюсь).
Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом): «Новенькая остается насчет зрения...».
Видна чья-то кисть руки, старательно выводящая черными чернилами короткую незамысловатую закорючку (подпись) в нижней части бланка (похожего на товарный чек).
Мысленная фраза: «Состояние мужчины временнОй неопределенности».
Ярко раскрашенная гипсовая фигурка Святого стоит под разлапистыми ветвями растущего за окном дерева. Предрождественский Святой установлен здесь с какой-то целью семейством Икс.
Завершение мысленной тирады: «...можно попробовать. То, что вы не едите — больно и обидно».
Мысленная фраза: «Контрольная работа «Я и мои ученики»».
Около нас, бредущих куда-то пешком, останавливается небольшой, перевозящий детей, двигающийся в том же направлении автобус. Нам открывают двери в салон и в кабину. Два примкнувших к нам по пути спутника входят в салон, я и моя изначальная спутница топчемся у кабины. Спрашиваю: «Где ты хочешь сесть?», чтобы занять оставшееся место.
Спускаюсь прыжками по крутому склону, покрытому густым лесом и мшистыми камнями. На ходу даю объяснения группе людей, пытаясь заразить их отвагой. Мне совсем непросто было на это решиться, склон почти отвесен. Покрытые чащобой крутые склоны были вокруг во множестве. В конце концов, бросаюсь вниз наобум, как в холодную воду. Мчусь, не глядя под ноги, по буеракам и мшистым валунам. Быстрыми прыжками спускаюсь вниз, и тут же снова оказываюсь наверху. Раз за разом повторяю спуски, не забывая сопровождать их объяснениями. Спуск с кручи являлся непременным условием (предусловием) для достижения какой-то цели.
Облекаемая в слова мысль — идут неторопливые поиски наилучшего варианта: «Измена детей... Детская измена...». Это сопровождается невнятным изображением.
Среди нас находится крупная птица (кажется, ворона). Птица действует, как человек, ловко управляясь по хозяйству.
Думаю, что когда малыш подрастет и достигнет трехлетнего возраста, мы с ним приступим к изучению Мира. Малыш виделся смутно, почти неразличимо.
Мысленная фраза (возможно, связанная с каким-то сном): «Жадность фрайера погубит».
Мысленный диалог. «Помочь мне, коли так». - «Спасибо». Появляется движущийся по неширокой улице автобус, вздымающий клубы пыли.
Мысленные фразы (бодрым мужским голосом): «Да! Чего (это) у тебя здесь нет детей?»
Мысленные фразы (женским голосом; первая - раздраженно): «Я вообще не знаю. И я вообще не знаю».
Вижу на газоне двух больших, с ладонь, кузнечиков. Не успеваю налюбоваться, как откуда-то выскакивает мышь. Подбегает к одному (он стоял вертикально), поднимается на задние лапки, принимается долго, неумело отгрызать ему голову. Кузнечик не шевелится, мышь трудится, забегая с разных сторон. Второй кузнечик, не сдвигаясь с места, безучастно наблюдает за происходящим.
В постели, лицом друг к другу, лежат молодой мужчина и молодая неопытная женщина. За ее спиной находится другая, куда как опытная. Это именно ее руки ласкают мужчину, она даже умудряется его целовать, а он и не замечает подмены.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза (женским голосом): «...находится в такой цветущей форме...».
Речь идет о непостижимой наивности тех, кто полагает, что чтобы попасть за границу, достаточно добраться до турникета контрольно-пропускного пункта. Смутно показаны три человека, сгрудившиеся у турникета. Предъявляют немудреный багаж, не думая о том, что терминал содержит ряд этапов, на любом из которых имеется возможность задержать незаконно покидающих страну. Сон, чуть ли не со смаком, демонстрирует простирающийся за турникетом коридор, круглый зал-накопитель, дорожку взлетного поля, трап и жерло самолета. Но еще более наивным является тот, кто намеревается вывезти кого-то тайком, в заплечном рюкзаке. Сон показывает (тоже смутно) субъекта с огромным рюкзаком, проходящего через турникет, расположенный правее первого.
В конце сна чья-то рука простирается, ладонью вниз, над массивом находящихся вплотную друг к другу элементов. Они похожи на увеличенные спички, их темные головки были величиной с детский кулачок.
Сон с несколькими действующими лицами, завершившийся мысленной, не доведенной до конца фразой: «Утверждать что-либо можно было лишь наугад...».
Идем с Петей (он находится слева от меня) по необычному пространству. Говорю, что понимаю, с какой целью происходит то, что происходит между нами, понимаю свою функцию, но знаю также... Тут я осекаюсь, почувствовав, что кто-то коснулся моего правого локтя. Оборачиваюсь, никого не обнаруживаю, переключаю внимание на Петю. Повторяю, что зато я знаю также... Опять не могу закончить фразу, потому что кто-то опять коснулся моего правого локтя. Оборачиваюсь, и опять там никого нет. Подумав, предполагаю, что касания являются намеком, предупреждением, чтобы я держала при себе то, что мне известно. Принимаю это к сведению.
Вижу себя со стороны (сверху) лежащей в постели, сладко, безмятежно потянувшейся во сне.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «...а многие говорили, что не поняли главного, чего-то главного».
Мысленная фраза: «Вместо тюремной больницы есть очень большая площадь Стачек».
Мысленные фразы (флегматичным женским голосом): «Я не. Я ни за что. Вот пойду и скажу что-нибудь такое» (эдакое).
Играю с красивой холеной породистой кошкой. Ее тонкие когти так остры и она так любит пускать их в ход, что приходится быть настороже. Но по мере продолжения игры когти выпускаются все реже, вот они уже совсем не высовываются. Перестав о них думать, тормошу и тискаю кошку к несказанному своему (и ее) удовольствию.
Мысленная фраза (полувопросительно, женским голосом): «Хорошо он себя чувствует?»
Несколько темных непрозрачных стаканов (раза в полтора больше обычных, чайных), в каждом с десяток темных стержней. Стаканы переносятся с места на место, перемещаясь друг относительно друга, то исчезая за правой границей поля зрения, то появляясь оттуда снова. Кто-то (или что-то?) стремится расщепить стержни - каждое исчезновение стаканов означает, что осуществляется такая попытка. Стержни каждый раз возвращаются неповрежденными. Не запомнилось, остались ли они целыми в последнее появление - кажется, некоторые частично расщепились. Слово "расщепление" не мое, оно из сна, а стержни были как бы душами или иным подразумеванием людей.
Мысленная фраза: «Мужчина отделался легким испугом, а девушка — переломом ноги».
Стою у прямоугольного цементного водоема, перед фасадом красивой старомодной больницы. Появившийся Петя настоятельно просит меня войти в здание. Вхожу, приближается врач в белом халате, отрывисто велит следовать за ним. Проводит по нескольким кабинетам нижнего этажа, приводит в подвал и исчезает. Вижу в подвале огромную больничную палату, множество кроватей застелены блеклым светлым постельным бельем и пепельно-серыми одеялами. Пациенты (молодые мужчины и женщины) облачены в серую, под цвет одеял, больничную одежду. Все выглядят спокойными, свободными, не похожими на больных. Бросается в глаза лишь печать безучастности на их лицах, как будто эти люди напрочь забыли, что жизнь существует и вне больничных стен. Поворачиваю к выходу, но в ведущем туда длинном коридоре происходит нечто неожиданное. Сплошной поток людей в серой больничной одежде хлынул мне навстречу. Приостанавливаюсь. Люди неторопливо идут мимо меня, такое ощущение, что поток их нескончаем. Он не был сильным, в крайнем случае для его преодоления потребуется затратить немного дополнительной энергии. Но пока что, во власти легкого ошеломления, я не сдвигаюсь с места, омываемая этим потоком, который течет через входную дверь в подвал (лица людей были неразличимы). P.S. Сон этот, явившийся в ту пору, когда я отказалась записывать сны, продержался в памяти три года. Понимаю это так, что он хочет, чтобы я его записала, что я и делаю в пятницу 20-го июня 2003 года.
Мысленная фраза: «Хватать кошку за задницу».
Мысленная фраза: «Я помнила, что такое благодарить, дарение я предпочитала всему».
Мысленная, незавершенная фраза: «В сущности, это одни и те же...».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Я говорю ... он отвечает, что он должен что-то предпринять, чтобы это не повторилось».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы:«Тем более, что серию ... можно считать законченной. Серию солдатскую».
Мысленная фраза (моя, в завершение незапомнившегося сна): «Становится не по себе».
Мирный сон, персонажами которого были красивая кобра, молодая женщина и я. [см. сон №4929]
Речь идет о сновидениях. Не запомнилось, имеются ли в виду сновидения вообще, сновидения конкретного лица или единичное, конкретное сновидение. Сновидение (как объект) предстает в виде зыбкого невесомого разреженного потока. Он неторопливо струится внутри желоба, влево. Желоб выглядит рукотворным, имеет прямоугольное сечение и идеально ровные стенки (глубину его я оценила в метр, ширина выглядела поменьше). Поток струится, клубясь, не задевая стенок и дна желоба (можно было предположить, что желоб является как бы руслом, неким ограничителем и/или направляющей сновидения).
Мысленная фраза: «В примитивном магазине этого нет».
Из рассказа, ведущегося от первого лица, вышел кусок фразы: «Однажды, через пять лет, повстречал я его и...».
Перед красивой входной дверью облицованного светлым камнем здания — широкое крыльцо. По нему, к двери, бодро передвигается на четвереньках худощавый старик в чистом сером рубище, с всклокоченными седыми бородой и шевелюрой.
Билось, билось и дошло до сознания мысленное слово «Веледа».
Мысленно, бессловесно сообщается, что я несколько раз оказываюсь в одной и той же ситуации. Демонстрируется небольшое (с баскетбольный мяч) шаровидное тело, по поверхности которого разбросано штук пять жирных точек.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза: «...но он видит, что Витгенштейн выключатель оставляет открытым...».
Делю коммунальную квартиру с двумя мужчинами лет тридцати пяти — солидным высокомерным брюнетом и стройным подвижным блондином. Живем мирно, каждый сам по себе, контакты сведены до минимума. Но однажды брюнет обращается ко мне с личной просьбой. Он собирается что-то покрасить, и просит, если кто-нибудь придет к нему в это время, сказать, что его нет дома. Решив уточнить поручение, нахожу брюнета грузно сидящим посреди комнаты и красящим тумбочку. Задаю вопрос. Не удостоившись не только ответа, но и вообще никакой реакции, удаляюсь ни с чем. Возвратившийся домой блондин протягивает мне в прихожей несколько мелких монет. Говорит, что получил эти, в скором времени подлежащие отмене монетки от расщедрившихся кассирш университетского магазина. Хотела было сказать, что у меня имеются такие — они даже предстали на миг в корзинке на моем книжном стеллаже - но решаю не перегружать соседа неинтересной ему информацией. Беру монетки (они мне подарены). Блондин вдруг дружелюбно говорит: «Оставайся (с нами и впредь) в одном вагоне» (в совместном жилище). С полуулыбкой парирую (обыграв неоднозначность последнего слова его фразы): «В одном составе».
Вижу на стене своей комнаты четырех пауков, брюшки трех налиты кровью. Осторожно накрываю стаканом самого маленького кровопийцу, он начинает бесноваться. Говорю: «Ага, попался». Когда он успокаивается, накрываю этим же стаканом еще одного. Но потом два паука разбегаются, а маленький оказывается нечаянно раздавленным кромкой стакана.
Молодая пара, муж и жена, подходят к темному многоэтажному торговому центру. Жена направляется ко входу, муж говорит, что зайдет в отдел мужских товаров, но сворачивает в сторону (влево) и исчезает в редкой растительности. СОН НАЧИНАЕТ ЕГО ИСКАТЬ. Показывает большую белую стену, испещренную разноцветными самодельными надписями. Демонстрирует нижний участок, где одна из надписей сделана будто бы рукой этого мужчины (прочесть ее не удалось). Двумя мощными лучами от установленных на земле прожекторов медленно прощупывает внезапно окутавшееся сумерками пространство (было еще что-то, связанное с поиском).
Читатель газетного зала присовокупляет к стопке отобранных газет ту, которую я отложила для себя. Поймав мой недовольный взгляд, говорит (вежливо, но без тени дружелюбия): «Возьмите, если вы сможете прочитать». Вежливо (и дружелюбно) отвечаю: «Я только седьмой номер», но взять газету не могу, у меня мокрые пальцы. Мужчина сбрасывает газету со своей стопки на стол. Пальцы у меня мокрые, потому что я отлучалась в угол зала, проверить тайник. Там стоит ведро, в котором, под влажной половой тряпкой находится кусок мыла в открытой мыльнице и, к моему удивлению, прилипший к ней одноразовый пакетик чайной заварки. Убеждаюсь, что все на месте, никто туда не лазил и ничего не похитил.
Демонстрируется отрезок петиной жизни (не исключено, что текущий). Благополучный, позитивный. По окончании этой части сна в мою душу вдруг вползает жуткая (непонятно, на чем основанная) догадка, что увиденное - неправда, ложь, фальсификация. Что в действительности я видела петин фантом. Обуянная страхом, куда-то устремляюсь, лихорадочно думая, что сейчас все выясню. Если Петя окажется там, куда я ринулась (не запомнилось, куда именно), если я его там увижу, это будет единственным подтверждением, что с ним все в порядке. И тогда окажется не ложью, а правдой то, что я видела в начале сна. Оказываюсь там, куда так спешила, вижу Петю живым и невредимым. У меня камень с души свалился, и реагируя на только что пережитое, я растерянно, жалобно говорю Пете: «Мне приснилось». P.S. Сон мог быть инспирирован позавчерашними устрашающими газетными заголовками о землетрясении в Индийском океане.
Мысленная фраза (женским, издалека донесшимся голосом): «Конечно, для нас это очень важно».
Мысленные фразы: «Куда делись деньги? Деньги на ветер».
Мысленная исковерканная, незавершенная фраза: «РИФ — все ранние и молодые в случае дотрагивания до нее, дотрагивался...» (непонятный РИФ воспринялся как аббревиатура).
Мысленная фраза (женским голосом): «Нашими газетами стирать можно позвоночник» (возможно).
Мысленные, адресованные третьей собеседнице фразы (женскими голосами). Робко: «А чего же ты...». - Пренебрежительно, с ленцой: «Тебя же не собираются».
Мысленная фраза: «Сюда я показался в гневе на свою начальницу».
Мысленная фраза: «Посидим рядом с совой в зрительном зале».
